Моника Беллуччи: Белиссима!

Hазад

Она непохожа на клонированных американских блондинок. Моника Беллуччи – это жаркая красота Рима, на улицах которого даже зимой цветут апельсины. Появившись на экране, она заставила мир вспомнить великих красавиц итальянского кино – Джину, Софию, Клаудию. Всю эту “войну бюстов”, в которой не важна была победительница. А прекрасная Моника сейчас и вовсе одна такая... Она только что поднялась на новую позицию в мировом рейтинге красавиц: сыграла роль, с которой в истории кино справилась только Элизабет Тейлор, – царицу Клеопатру в новых приключениях придурковатых галльских героев Астерикса и Обеликса. Богиня далеко не платонической любви, ради одной ночи с которой мужчины – и не какие-нибудь юноши восторженные со взором горящим, а стальные римские вояки-полководцы – без сожалений отдавали жизнь. Кто из признанных кинокрасоток мог выглядеть убедительно в такой роли? Не Джулия же Робертс, в конце концов!

Белуччи подошла идеально. Действительно – богиня… Богини всегда являются смертным в нужное время. Ее ждали. Модельеры, социальные психологи, пластические хирурги, все специалисты, чей хлеб следить за последними тенденциями, “трэндами”, не первый уже год свидетельствуют: мир радикально меняет свои представления о женской красоте. Бестелесные девушки в стиле “унисекс”, три десятилетия подряд задававшие тон на подиумах и обложках гламурных журналов, выходят из моды. Мир опять предпочитает пышную грудь и широкие бедра – как у Дженнифер Лопес и Моники Беллуччи. Чувство постоянного голода и полжизни в фитнес-центрах – это не для нее. Она этой моде никогда не следовала и, не комплексуя, со сдержанной гордостью признается: “Я была самой упитанной из манекенщиц. Меня всегда приглашали в “ELLE“, когда нужно было снять красивую грудь”. Это нормально воспринимается в Нью-Йорке, Париже и даже в Москве. Хорошие деньги, современная карьера. Но для девушки-католички из тихой Перуджи профессия манекенщицы – это что-то из ряда вон выходящее. Это – поступок! “Там все друг друга знают. Я хорошо помню, что это такое – когда все мужчины смотрят на тебя, а все женщины тебе завидуют”. Мужчины выворачивали шеи ей вслед, женщины завидовали, родители прочили надежное провинциальное счастье: хороший муж, куча детей, кухня с гирляндами чеснока на стенах, шопинг раз в неделю. Но упрямая Моника поступила на юридический факультет университета.

Элегантным движением руки девушка превращается...
Чтобы оплачивать учебу, самостоятельная сеньорина Белуччи стала подрабатывать как фотомодель. И скоро римское право и тонкости получения наследства отступили в тень: Моника бросила университет и три года отдала исключительно подиуму. В 1988 году она переехала в Милан, одну из столиц мировой моды. В знаменитое модельное агентство Elite заявилась, что называется, с улицы. Сырой, провинциальный, отказывающийся худеть материал. Но упрямый: деловито предупредила, что она вообще-то способная и, главное, легко обучаемая. И не соврала: через год с небольшим Моника стала одной из лучших девушек агентства и попала на обложку “ELLE”. Сейчас “эллевский” агент по кастингу вспоминает, что вообще-то присланные снимки были плохого качества, и они сомневались, ставить ли их на обложку. Но внешние данные итальянской сеньорины перевесили. “А я вообще никогда не отбираю фотографии для журналов. Мое дело – сняться, а результаты мне уже не принадлежат”, – парирует Белуччи с равнодушием, заставляющим подозревать, что в ее жилах течет кровь римских патрицианок. Ее стали выбирать своим “лицом” известные фирмы: Elisabeth Arden, потом Christian Dior... Карьера явно удавалась.
За день съемок Моника получала 3000 долларов (столько же, сколько Милла Йовович в начале своей карьеры). Попутно стала музой великого фотографа современности Ричарда Аведона. Ее дважды сняли для календаря “Пирелли”, эксклюзивного настолько, что он не поступает в широкую продажу, а распространяется среди “своих”. В мире моделей попасть на эти страницы – все равно, что получить маленькую Нобелевскую премию: самая востребованная сейчас модель Жизель Бундхен появилась в “Пирелли” всего раз. Вслед за Аведоном с Моникой сотрудничали Тоскани, Марк Испар, Хельмут Ньютон и Жиль Бенсимон – цвет мировой фэшн-фотографии. Перелеты в бизнес-классе, дорогие отели, вечеринки со звездами, жизнь расписана по минутам: показы в Милане, Париже, Нью-Йорке (там она застряла на год). Какая девушка из Перуджи в 20 лет могла мечтать о подобном?! Но какими длинными ногами ни наградит вас природа, а жизнь, как поется в песне, еще длинней… Ее портфолио увидел Дино Ризи, малый классик итальянского неореализма. Он как раз планировал поставить картину на актуальную для классиков и, главное, свежую тему: зрелый мужчина влюбляется в молоденькую красотку. И сеньорина Белуччи решительно шагнула с подиума на съемочную площадку.
Актриса из нее была, честно говоря, отвратительная: она привыкла позировать, стоя неподвижно. “Я не успевала за перемещениями камеры и чувствовала себя перед ней еще более обнаженной, чем на фотографиях Аведона”. Фильм в прокат не вышел по форсмажорным обстоятельствам: режиссер умер в процессе монтажа... С классиками это случается.
Грех так говорить, но в одном отношении это было даже к лучшему: увидев себя на просмотровом экране, Моника пришла в ужас. Хотя, вроде бы, “прекрасно понимала, что меня взяли только из-за внешности”.
Однако сладкий яд актерства уже заразил ее. “В первый же день съемок я решила, что буду актрисой. И поняла, что стать звездой смогу только за пределами Италии”. В мире итальянского кино, гордящегося былыми заслугами, но давно же ставшего милой европейской кинопровинцией, амбициозной и решительной Монике было тесно. Она оставила подиум и записалась на курсы актерского мастерства и параллельно – на курсы английского и французского.

У счастья длинные руки
Ее первая заметная роль – одна из трех невест Дракулы в одноименном фильме Фрэнсиса Копполы. “Просто так к Копполе не попадают”, – усмехались знатоки голливудских карьер. Да, она получила эту роль не просто так. А за красоту. В нее заочно влюбился племянник режиссера (не тот, что Ник Кейдж, а Роман Коппола), увидев на обложке какого-то модного журнала. И прекрасная итальянка оказалась в Голливуде.
Ее первым потрясением стала совершенно неожиданная застенчивость ее партнера на съемочной площадке Киану Ривза, секс-символа начала 90-х, между прочим! “Он страшно смущался и краснел, когда мы с ним по сценарию флиртовали, и от этого становился еще сексапильнее. Глядя на него, я подумала: если все актеры – такие милые люди, почему бы мне не быть среди них?”
Новоиспеченную актрису не смущало даже то, что роль ей досталась без слов: “Актерство не в словах. Холли Хантер в “Пианино” ни слова не произнесла, а получила “Оскара”!”
Увы, эпоха немого кино давно закончилась, дело все-таки дошло до слов, выяснилось, что у Белуччи, как говорят в американских фильмах, есть проблемы: итальянский акцент, из-за которого она всегда будет в американском кино на втором плане. Честолюбивую соотечественницу Данте это категорически не устраивало, и она отправилась в Париж, где в 1995 году получила первую по-настоящему звездную роль – в фильме Жиля Мимуни “Квартира”.
“Квартира” так полюбилась французам, что фильму простили даже итальянку в главной роли. Больше того – Монику номинировали на главную французскую кинопремию “Сезар”! А еще в нее влюбился ее партнер по фильму - “золотой мальчик” Венсан Кассель, сын знаменитого актера Жан-Пьера Касселя. Молодой человек в ту пору был настроен романтически, если не сказать инфантильно: мечтал стать клоуном в бродячем цирке и колесить по свету вслед за потрепанным шапито. Но женственная аура Белуччи так потрясла его, что Венсан сразу после окончания съемок сделал предложение прекрасной итальянке.
И она… отказалась. Мотивы были приведены прогрессивно-феминистические: “Я всю жизнь боролась за свою независимость и никогда не смогу зависеть от мужчины”. Но у счастья, как известно, длинные руки, да и стремительно возмужавший Венсан был настойчив – спустя несколько лет они все-таки поженились. Все четыре года брака их называли “самой голливудской из французских пар”, а Венсан, став режиссером, снимал жену в каждом своем фильме. (Расстались они в июне, причину развода не знает никто, даже репортеры таблоидов. Сама Белуччи молчит, как итальянский партизан на допросе).
Постепенно она стала настоящей француженкой. Сначала сыграла роль немой цыганки в “Добермане”. “Моника, ты такая милая, умная, хорошенькая – как ты сможешь сыграть бандитку и убийцу? У тебя лицо ангела” – говорил ей режиссер Жан Кунен, и Белуччи перед первой пробой сутки не ела, чтобы чувствовать себя голодной и злой. Потом была роль роскошной куртизанки Сильвии в “Братстве волка” Кристофера Гана, потом римейк фильма “Под подозрением”, где она унаследовала роль самой женственной красавицы 70-х Роми Шнайдер (помните “Последнее танго в Париже”?) и сыграла “трио” с великими американцами – Морганом Фрименом и Джином Хэкменом.
И наконец, “Малена”. “Малена” для Белуччи – фильм почти автобиографический: про красавицу, которую своей завистью изводят женщины провинциального итальянского городка. С режиссером Джузеппе Торнаторе Белуччи была знакома давно – он снимал с ней рекламный ролик для Dolce&Gabbana. Клип перерос в полнометражный фильм (в котором Моника впервые снялась обнаженной), был номинирован на “Оскар”, “Золотой глобус”, попал в программу Берлинского кинофестиваля.
“Хорошая роль. Такая атмосфера чувственности, любовного пота, желания и социального ханжества”.

Влюбленная в наготу
Она купила квартиру в модном парижском квартале Менильмонтан, но редко там бывает: сама постоянно живет в Монако, родители в Перудже, подруги в Риме. Любит утром заскочить в кафе за углом, выпить чашку кофе. По случаю раннего утра – никакого макияжа. Но мужчины все равно сворачивают себе шеи, потому что Белуччи – воплощенная женственность и сексуальность. Она любит кожаные наряды и шоколад, хотя от него могут вскочить прыщи. У нее длинные кисти рук и изысканные, словно выточенные из алебастра пальцы. Минимум жестов (научилась подавлять итальянскую импульсивность?), минимум украшений (обручальное кольцо и бриллиантовый перстень). Она прекрасна.
“Я в ладу со своей внешностью. Мне везло в жизни, отсюда моя уверенность в себе”.
Белуччи считает себя не французской, а итальянской актрисой, ее идеалы – Джина Лоллобриджида, София Лорен, Клаудия Кардинале. И рассуждает она на этот счет весьма здраво: “Итальянские актрисы всегда кажутся более зрелыми, чем француженки. Они не стесняются быть зрелыми. У них более женственные фигуры, на их лицах можно прочесть чувства, страдания. Сильвия Мангано в давней картине “Горький рис“ выглядит так, будто у нее за плечами целая жизнь, а ведь ей тогда было всего 18 лет!”
Царица Клеопатра с самой юности была очень зрелой женщиной. И хотя в “Астериксе” Моника играет скорее пародию на великую египтянку, все равно этот образ подходит Белуччи, как никакой другой актрисе.
Как и Клеопатра, Моника не боится показаться обнаженной: “Я была манекенщицей и привыкла позировать в полупрозрачных нарядах”.
На съемках любовной сцены в “Братстве волка” ее супруг Венсан Кассель, игравший в том же фильме, решил быть, по его выражению, “эротическим хореографом”, то и дело заботливо осведомляясь: “Дорогая, ты не забыла, чему я тебя учил?” Все-таки эти французы невероятно самонадеянны… “Между дублями я швырялась в него подушками!” И дело не в застенчивости: Моника любит свое тело. “Так и напишите: Моника влюблена в наготу!”.
Так и пишем.

Ольга Маршева

Оригинал статьи.

Hазад